Однажды Ходжа Насреддин мирно дремал в тени чинары у чайханы, когда туда вихрем ворвался запыхавшийся гонец с базара.
«Слыхали, люди добрые?! Невероятная весть!» — закричал он, да так громко, что даже ишак Насреддина, привязанный неподалеку, удивленно поднял ухо. — «Наш Ахмед, ну тот, что сказки рассказывает да на дутаре бренчит, такой почет обрел, какого свет не видывал! Сам Великий Визирь могущественного Султана Рума берет его под свое крыло!»
«Тот самый Визирь?!» — ахнул старый сапожник, уронив шило. — «Говорят, он делами ведает таких людей, чьи имена шепотом произносят от Багдада до Каира! Поэты, чьи стихи заставляют соловьев рыдать, певцы, что одним голосом усмиряют бурю, мудрецы, знающие число звезд на небе!»
«Именно!» — подтвердил гонец, раздуваясь от важности. — «И теперь этот всемогущий Визирь будет представлять нашего Ахмеда во всех делах и начинаниях! Понимаете? Во всех!»
Ходжа Насреддин лениво приоткрыл один глаз.
«Во всех делах, говоришь?» — протянул он с видом деревенского простака. — «Прелюбопытно. Стало быть, теперь Великий Визирь будет решать, с какой ноги Ахмеду утром вставать? Или, скажем, будет ли он советовать, как часто и с какой интонацией Ахмеду следует икать после плотного плова?»
Гонец возмущенно фыркнул: «Эфенди, да что вы такое говорите! Речь о славе! О выступлениях перед самим Султаном! О мешках с золотом и шелковых халатах! Обо всем, что приносит почет и богатство!»
«Ааа, вот оно что,» — понимающе кивнул Насреддин, хитро почесывая бороду. — «Значит, великий покровитель будет представлять его во всех делах, где звенит танга и рукоплещет толпа. Но скажи мне, почтенный, кто же тогда будет представлять Ахмеда в тех делах, где нужно просто оставаться человеком? Например, кто проследит, чтобы он, ослепленный блеском султанских дворцов, не забывал по утрам надевать штаны правильной стороной? Или эта важная обязанность в договор с Визирем не вошла?»
Гонец растерянно заморгал, а завсегдатаи чайханы прыснули в кулаки. Ходжа Насреддин же снова прикрыл глаза, оставив гонца размышлять, не отдал ли удачливый Ахмед в услужение не только свое искусство, но и здравый смысл.